Александр Семченко: Новые обвинения

Религия

11 февраля 2014 г., Живая Вера Медиа
 
Эта статья, опубоикованная в печатной версии газеты «Протестант», была написана Александром Трофимовичем Семченко еще перед Новым годом. В ней он делится своими чувствами, переживаниями и размышлениями о годе прошедшем и годе грядущем, а также рассказывает о подробностях уголовного дела и делает, к сожалению, не утешительные прогнозы.
 
За окном, в очередной раз, меняется пейзаж: пришла зима. Вспоминается текст Священного Писания: «кончилось лето, наступила жатва а мы не спасены…» Так вот, наступила уже глубокая зима со снегом и морозами, хотя в этом году очень сильных морозов пока нет, а за окном можно видеть снег, и уже на другой день, например, уже стоят лужи. Долгожданной свободы все нет и нет. Не принес ее с собой ни первый снег, ни все последующие морозные вечера и холодные ночи. Все идет своим чередом и увы, я наблюдаю как меняется природа, все так же, через окна своей квартиры.
 
Одиннадцатого декабря исполнилось ровно шесть месяцев с тех пор, как меня заключили под домашний арест. Десятого декабря меня пригласили к следователю, где сообщили об объединении двух уголовных дел, возбужденных в отношении меня, в одно дело. Этого я ожидал, и ничего нового я по сути не услышал. В результате объединения двух дел, в отношении меня, получилось соединение дела средней тяжести, где меня обвиняют в хищении 90 миллионов рублей, с делом, где меня обвиняют в хищении 7 миллионов и моя статья уже квалифицируется сейчас, как тяжкое преступление, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
 
Выросли и суммы, которые я якобы украл. Следователь, наконец-то предъявил мне заключение последней экспертизы по Малому театру, из которого следует, что в результате точного подсчета выяснилось, что я украл не 7 миллионов, которые мне предъявлялись ранее в качестве обвинения, а все 95 миллионов. Это практически вся сумма контракта по Малому театру.
 
Я предполагал ранее, что все может произойти именно так. Эксперт в своем заключении написал, что работ по контракту практически не производилось вовсе, а создавалась только видимость выполнения работ. С момента выполнения контракта прошло уже семь лет и сейчас можно говорить практически о чем угодно, но тем не менее это просто удивительное заключение эксперта, который, кстати сказать, не имеет права быть экспертом. Чтобы проводить подобного рода работы, нужны соответствующие документы, а их просто нет ни у этого эксперта, ни у организации, которую он представляет.
 
Итак, десятого декабря мне предъявили новое обвинение, состоящее из двух старых, а так же предъявили новую экспертизу, про которую следователь сказал, что она, наверное, будет последней.
 
Сейчас мои адвокаты занимаются изучением всех этих документов. Экспертное заключение нам разрешили копировать и мы теперь эту экспертизу читаем. Изменение статьи на более тяжкую, позволяет содержать меня под домашним арестом до одного года. Поэтому, следующий суд, который состоялся одиннадцатого декабря, не особенно спорил со следствием.
 
Зал для судебного заседания выбрали маленький. Пришло человек двадцать, братьев и сестер, поддержать меня, в основном это были пасторы церквей, но на судебное заседание смогли попасть всего пять человек. Судья, как бы извиняясь, поздравила нас с наступающим новым годом. На мой взгляд, очень неуместное поздравление было, наверное, лучше всего было бы в этой ситуации промолчать.
 
Кто-то из присутствующих на суде сказал потом: «Что же вы нас так поздравили нехорошо?» На что судьей было сказано: «Вам нужно обращаться к следователю». Вот таков наш «справедливый» и «независимый» суд: если что-то хотите или с чем-то не согласны, то по всем вопросам обращайтесь к следователям. А суд послушно «проштампует» все решения следователей. Прокурор, так же послушно подтвердил правильность требования оставить меня под стражей.
 
Мне трудно понять их логику. Вероятно, если меня выпустить под подписку о невыезде, например, то я, по версии следствия, могу скрыться, убежать от расследования. Я не стал уже говорить о том, что находясь под следствием, я четыре раза ездил за границу и возвращался назад. Я правда, в то время не был под арестом, но уголовное дело против меня уже было заведено и если бы хотел, то, наверное, я уже скрылся бы.
 
Итак, мне продлили срок домашнего ареста, правда не на три месяца, как ожидалось, а до 24 января 2014 года. Именно в этот день исполняется два года со дня возбуждения против меня уголовного дела по Малому театру. Это предельный срок и продление его, а я думаю, что оно будет, потребует каких-то дополнительных аргументов.
 
Судебное заседание одиннадцатого декабря принесло, конечно, огорчение: вновь, как и раньше, никто не слушает доводы защиты. Получается, что адвокаты приводят факты, доказательства, аргументы и все это в пустую.
 
Днем раньше было судебное заседание по нашей жалобе. Тот же самый тесный суд с узкими коридорами, только судьи разные. Я уже был у четырех судей Тверского суда города Москвы. Решения у них у всех, практически одинаковые и слова они говорят, часто, одинаковые и жесты делают одинаковые, вообще, разные у них только лица. Судья выслушала наши возражения о том, что организация, проводящая экспертизу, не имеет право заниматься подобной деятельностью, поскольку не имеет соответствующей лицензии. Эксперт, занимающийся нашим делом, и выдавший просто фантастический заключительный документ, так же не имеет необходимых документов, дающих ему право проводить экспертизу.
 
На все эти доводы, приводимые моими адвокатами, судья даже не обратила внимание. В приговоре записано примерно следующее: защита возражала, но суд считает, что следствию виднее и его мнение в данном вопросе более значимо. Не были услышаны доводы защиты о необходимости проведения независимой частной экспертизы. Вообще, никакие доводы адвокатов не были услышаны. После пятнадцатиминутного ожидания, судья дежурным голосом проговорила о том, что все ходатайства защиты отклоняются. Увы, таков наш суд.
 
Я хотел бы сделать маленькое отступление и сказать о том, что со времен перестройки, как мне казалось, наш суд должен был бы измениться. Я хорошо знал судебную систему СССР, так как был осужден в 1984 году за религиозную деятельность.
 
Относительно судебной машины в СССР у меня не было никаких иллюзий или надежд на справедливость, но ведь уже прошло много времени с тех пор и действительно казалось, что произошли некие изменения в лучшую сторону. Тем более, что средства массовой информации часто говорят о независимости судей, о вынесении то здесь, то там оправдательных приговоров. Первые лица государства так же говорят о независимости судей и о реформе судебной системы. Но увы, я убедился, что ничего со времен СССР не изменилось. Суд «штампует» любые решения следствия и остается глух к доводам защиты, какими бы убедительными они не были и кем бы не излагались.
 
Совсем недавно была объявлена, так называемая амнистия. И это напомнило мне историю про трость из Египта: кто обопрется о нее, тот обязательно проколет себе руку. Те, кто надеется на амнистию, нередко испытывают большое разочарование. Я особых надежд не питал, но так устроен человек, что все же где-то в глубине души надежда была. Хотя, конечно, я знал, что меня сейчас обвиняют в тяжком преступлении и моя статья не подпадает под амнистию. Под амнистию подпадают статьи с возможным сроком наказания до пяти лет, а у меня три эпизода: два по Малому театру и один по Большому театру и в общей сложности эти эпизоды могут потянуть на пятнадцать лет заключения. Мы обсуждали эту тему в суде с моими адвокатами. 
 
Один адвокат, услышав эту цифру: пятнадцать лет, воскликнул: «Да что ты такое говоришь?» На что другой мой адвокат ему ответил: «Как что говорю? Мы обсуждаем возможные варианты».
 
Итак: пятнадцать лет тюремного заключения. Но на самом деле, по каждому из трех эпизодов моего дела максимальный срок заключения- это десять лет лишения свободы. И в итоге получается тридцать лет заключения. Но по закону происходит сложение и поглощение сроков заключения и мне могут дать пятнадцать лет лишения свободы, а возможно дадут двадцать лет. Поэтому пятнадцать лет — это весьма и весьма приблизительная цифра в данном случае.
 
Только что вышел на свободу Михаил Ходорковский, после длительного срока заключения и место так сказать вакантно. Мысли у меня бывают печальные по этому поводу, но надежда на Господа не покидает. Господь Иисус все держит в своих руках и он в силах изменить любые обстоятельства и любые планы людей. Я верю , что Он защитит меня от несправедливых обвинений и преследований.
 
Если мне, например, дадут пятнадцать лет, то я смогу выйти на волю только когда мне будет уже восемьдесят лет. И в этом случае все понятно и моя ситуация может вызвать лишь горькую улыбку. Вообще, в моем возрасте приговор более десяти лет — это уже смертный приговор. Но тем не менее обстоятельства складываются так, что никаких надежд не остается: ни на справедливость суда, ни на объективность следствия, ни на честность экспертов…
 
«Оставь надежду всяк сюда входящий» — эта известная фраза очень актуальна для меня сейчас. Итак, прошли суды, прошла амнистия. И это уже вторая амнистия, которая обошла меня стороной. Будущее мое очень неопределенно.
 
Я знаю, что готова уже экспертиза по Большому театру. И поскольку я угадал развитие событий по Малому театру и практически угадал даже сумму якобы украденных мною денег, которую насчитали эксперты, то думаю, что и по Большому театру мои
предположения окажутся верными. Наверное, сумма «украденных» мною денег, многократно увеличится. Возможно, меня обвинят в краже пятисот или шестисот миллионов рублей, из общего контракта в восемьсот миллионов рублей. Следствие именно так и мыслит: крадется почти все и при этом ничего или почти ничего не делается. Это такой «шаблон» мышления. И доказать следствию что-либо другое вряд ли получится и я не особенно на это надеюсь. По своему печальному опыту, я уже знаю, что не будут услышаны никакие аргументы и доводы. Больше всего сейчас, я надеюсь на молитвы моих братьев и сестер.
 
Рождество, по нашей уже давней традиции, мы провели вместе, всей семьей. Собрались все мои дети и внуки. Все смогли приехать, кроме моего второго внука Михаила, который сейчас служит в армии. Пять моих дочерей с мужьями и семь внуков, да мы с женой — итого получилось девятнадцать человек. Мы все сели за стол, спели «Тихую ночь» и еще одну рождественскую песню. Я сказал свои впечатления о семье. Этот год для всех нас был непростым. Что ни говори, но преследование отца оказывает сильное влияние на всю семью. Все они переживают вместе со мной и негатив, который распространяется на меня, конечно захватывает и их, все семейство в целом. Я как бы извинялся за то, что невольно причинил такие неприятности и
заставил всех моих детей переживать вместе со мною.
 
Моя семья — это мой самый главный тыл и моя опора и поддержка в это трудное время. Моя жена и мои дети понимают абсурдность обвинений, которые предъявлены мне. Возможно, они не до конца понимают подоплеку всего этого дела, но знают, что я ни в чем не виноват и стойко и мужественно переносят это испытание,которое постигло всех нас. За столом дети вспомнили о событиях произошедших в этом году, о своих успехах. В этом году у нас родилось еще два внука. Мои дочери, которые еще не имели детей родили первенцев. Теперь у старших дочерей по трое детей, а у трех младших по одному. Но это только пока так. Есть у меня надежда, что у каждой моей дочери будет три ребенка. Я, конечно, вряд ли смогу догнать своего
брата у которого восемь детей, а у меня только пятеро. У него двадцать пять внуков, а я буду рад, если у меня будет только пятнадцать внуков. Не знаю, увижу ли я их и узнаю ли об их рождении, но надежда, как говорят, умирает последней.
 
Итак, у нас был праздник по случаю Рождества, а точнее Сочельника, было вкусное угощение и конечно были подарки. Внуки мои, ждали их больше всего. Но вот подарки розданы, все эмоции улеглись, дети и внуки разъехались по своим домам
и мы ожидаем Нового года и всех событий, которые предстоят.
 
Скорее всего во время новогодних каникул никаких следственных действий проводиться не будет. Думаю, что работа по моему делу продолжится только после пятнадцатого января.
 
Приближается Новый год у всех, я думаю, есть надежда на то, что он принесет что-то радостное и светлое, что исполнятся наши желания. Нам порой кажется, что с первого января все будет по новому и жизнь начнется, как бы с чистого листа. Но
с высоты прожитых лет, мы понимаем, что ничего нового не случится и все, что было, весь багаж прошлых лет, мы, даже совсем не желая этого, каким-то мощным локомотивом, со всем количеством вагонов, путей, грязи и разного другого, на полной скорости перетаскиваем в новый год, который обязательно добавит нам еще самых разных проблем и переживаний. Поэтому, дорогие братья и сестры, не бойтесь нового года, он всего лишь продолжение года старого.
 
Мелькают годы один за другим как верстовые столбы на нашей жизненной дороге или как километровые указатели. Посидел, поел, поспал… — смотришь, а уже много километров пробежало, а ты и не заметил, как это получилось. Это трудное занятие — смотреть в окно и наблюдать, как картины нашей жизни сменяют друг друга, считать километры, отмечать мелькающие за окном указатели. Время, увы, как песок сквозь пальцы проходит, а мы едем вперед все дальше и дальше. И бесполезно наблюдать за годами прожитой жизни.
 
Я убежден, что каждому необходимо ехать в правильном направлении, с оптимальной для него скоростью, чтобы не потерпеть крушения на крутых поворотах и очень важно ехать с нужными попутчиками, которых, как нам кажется, мы ищем и находим, но конечно же их нам посылает Бог.
 
Дорогие братья и сестры будем же смело двигаться вперед, ведь впереди у нас вечность, которую приготовил нам любящий Господь!
 
Александр Трофимович Семченко,
пастор христианской церкви «На Шелепихе»,
Начальствующий епископ Союза Церквей Евангельских христиан
(Газета «Протестант» №173)
Оцените статью
afmedia.ru
Добавить комментарий