Разжигание ненависти по признаку отношения к религии в СМИ – не допустимо

Религия

07 августа 2015 г., Живая Вера Медиа

Автор: Константин Андреев — кандидат юридических наук, адвокат, Епископ Евангелическо-лютеранской церкви Аугсбургского Исповедания (ЕЛЦ АИ)

К сожалению, в настоящее время  в России наметилась тревожная тенденция распространения  журналистских материалов, обладающих признаками диффамации по отношению к религиозным организациям, формирующими ненависть по признаку  отношению к религии и являющимися, в этой связи, экстремистскими.

В начале августа 2015 г российское общество потрясла страшная  трагедия, произошедшая в  Нижнем Новгороде, — убийство шестерых детей и их беременной  матери.  В совершенном преступлении был обвинен глава семьи Олег Белов, в отношении которого было возбуждено  уголовное дело по статье 105.2.Уголовного кодекса РФ «Убийство двух или более  лиц»[1]. Произошедший инцидент взяли  на  контроль руководитель СК РФ Александр Бастрыкин, детский омбудсмен Павел Астахов, Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека и общественная палата Российской Федерации.

Российскому обществу объективно было  тяжело пережить шок от произошедшего, справиться с  нахлынувшими эмоциями.

Епископ ЕЛЦ АИ о событиях в Нижнем Однако, некоторые СМИ, со свойственной им погоней  за  сенсацией  и «жареными факторами», при освящении указанной трагедии, на наш взгляд, перешли ту грань, за  которой  заканчивается  профессиональная обязанность журналиста информировать общество о происходящих событиях и фактах и начинается сфера манипулирования общественным сознанием, формирование образа  врага,  возбуждение ненависти к определенной социальной группе, что , по определению, является экстремистской деятельностью. В  данном  случае в качестве мишени выступила социальная группа —  религиозная  организация  «Церковь Христиан-Адвентистов Седьмого Дня». В действиях некоторых журналистов обнаружился целый набор нарушения путем дискриминации  по признакам отношения к  религии.

Статья  3 Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или иных убеждений, провозглашенной резолюцией Генеральной Ассамблеи  ООН от 25 ноября 1981 г гласит: «Дискриминация людей на основе религии или убеждений является оскорблением достоинства человеческой личности и отрицанием принципов Устава Организации Объединенных Наций и осуждается как нарушение прав человека и основных свобод, провозглашенных во Всеобщей декларации прав человека и подробно изложенных в Международных пактах о правах человека, и как препятствие для дружественных и мирных отношений между государствами»[2].

Статья 21 Конституции Российской Федерации утверждает, что никто не должен подвергаться унижающему человеческое достоинство обращению[3].

В силу  конституционных норм  и международных обязательств  российское государство, таким образом, обязано предотвращать любые проявления дискриминации  в  обществе, достигая общественной гармонии, не позволяя обществу превратиться в  толпу, движимую эмоциями, а  не нормами  права. Демократическое  правовое  государство тем и отличается  от толпы, что законность является в  нем высшей категорией достижения  общественного согласия и блага.

Формирование образа врага, настраивание  одной части общества  против  другой – деятельность по определению деструктивная  и экстремистская, подпадающая  под действие Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»[4]: согласно статьи 5, в целях противодействия экстремистской деятельности федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления в пределах своей компетенции в приоритетном порядке осуществляют профилактические, в том числе воспитательные, пропагандистские, меры, направленные на предупреждение экстремистской деятельности; Статья 11 запрещает распространение через средства массовой информации экстремистских материалов и осуществление ими экстремистской деятельности, повлекшей за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина.

В пункте 1 Статьи 1 указанного закона  дается определение и признаки экстремизма, среди которых возбуждение религиозной розни, пропаганда неполноценности человека по признаку его  религиозной  принадлежности или отношения к религии, нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его  религиозной принадлежности или отношения к религии[5].

Стремление к безапелляционным суждениям и скорой  расправе, свойственно  не правовому  обществу, а неуправляемой толпе, суждения и суд которой, как  известно скоры  и не справедливы  по определению, потому что не законны. При этом виновных  толпа  находит легко и требует незамедлительной и жестокой расправы.

Склоняемое к  экстремизму общество легко может превратиться в  толпу и для этого совершенно необязательно условие физического  присутствия  в определенном  месте и в определенное время.

В условиях современного общества, которое М.Маклюэн определял  как  «глобальную деревню» [6] (описывая феномен «новой коммуникационной ситуации»[7]), электронные СМИ (прежде  всего, телевидение  и Интернет) преодолевают объективные факторы времени и места  и способны сформировать дистанционную  толпу, вовлекая в него членов общества.

Общество, превращаемое  путем пропаганды экстремистского дискурса, в толпу, приобретает   определенные психологические  свойства  последней, к которым относятся, прежде  всего, неспособностью  к осознанию (включающие бессознательность, инстинктивность и импульсивность). Экстремистски преподнесенные такому обществу образы, представление о каком-нибудь событии или случае замещают  реальные образы, когда воображение захватывают  уже не факты, а способ их подачи, в результате  чего события претерпевают искажения. Возникшие ложные образы, в свою очередь, порождают  другие, не имеющие никакой логической связи с первоосновой.

Толпа воспринимает  идеи, которые упрощены и  никогда не стремится к правде и  чем невероятнее воображаемое, тем сильнее эффект поразительности. Толпа выражает  авторитарность и нетерпимость в своих суждениях, которые распространяются в толпе путём заражения. Огромную роль  при этом могут играть именно СМИ[8].  Именно эти методы воздействия на общество и формирование  из него толпы  использовались в  технологиях  рейхсминистра  народного просвещения и пропаганды Германии Й.Гебельса[9].

Телевидение, как  справедливо отмечает С.А.Герасимова, (и еще в большей  степени Интернет)  ознаменовали новый этап в развитии технологий формирования общественного сознания «благодаря широким коммуникационным возможностям – оперативности и «эффекту присутствия»[10]. Благодаря телевидению и Интернету удаленность преодолевается  и аудитория  может быть преобразована в толпу.

Именно поэтому, на профессиональном телевидении существует правило, согласно которого репортажи о массовых трагедиях  транслируются  в редакции, например  без криков бегущих в панике людей, в противном случае эмоциональное заражение может мгновенно распространиться на миллионную аудиторию телезрителей[11].

Б.В.Колодкин в этой связи отмечает: «В восприятии информации эмоции человека первичны. Разум подключается после того, как информация уже воспринята»[12] .

Таким образом, с помощью  СМИ легко сформировать «образ врага» на эмоциональном  уровне. Это делает  СМИ незаменимым орудием  пропаганды и рекламы. И именно это обстоятельство налагает особую ответственность на журналиста  и редакцию, которые при не правильном  и не законном  использовании инструмента  СМИ, могут деструктивно воздействовать на общество  и добиться  эффекта  манипулируемой толпы.

Согласно статьи 51 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» не допускается фальсификации общественно значимых сведений и распространения слухов под видом достоверных сообщений. Запрещается использовать право журналиста на распространение информации с целью опорочить гражданина или отдельные категории граждан исключительно по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к религии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями[13].

Согласно статья 59 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» злоупотребление правами журналиста, выразившееся в нарушении требований статей 50 и 51 настоящего Закона, либо несоблюдение обязанностей журналиста, — влечет уголовную, административную или дисциплинарную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации[14].

При освещении события массового убийства  детей и беременной женщины в Нижнем Новгороде в  августе 2015 г[15], целый  ряд российских СМИ, на наш взгляд, грубо нарушил ряд норм Уголовного кодекса, закона о СМИ и Закона о противодействии экстремизму. Нарушение  произошло в результате подачи информации со смещенной  смысловой  нагрузкой, мотивом  которой являлась цель опорочить отдельную социальную категорию граждан по признаку отношения к религии, а именно религиозную организацию «Церковь Христиан-Адвентистов Седьмого Дня».

Вот лишь некоторые примеры указанного нарушения  закона  при подаче материала, которые на самом деле  являются  типичными: «Подозреваемым в этом кровожадном преступлении стал отец, который является шизофреником и состоит в секте…»[16]; «По данным местных СМИ, и отец, и мать детей были сектантами – они оба состояли в Церкви адвентистов седьмого дня»,- сообщает РИА «Время Н»[17]. Электронное издание «Взгляд»- Деловая  газета опубликовала материал с заголовком «В убийстве шестерых детей подозревается психически больной сектант»[18], в котором указывала на принадлежность убийцы к  Церкви АСД. Аналогичные материалы  были опубликованы  и  в других российских СМИ.

Примеры тенденциозной подачи информации со смещенной смысловой  нагрузкой можно найти в ряде  публикаций, касающихся Ислама, когда в журналистских материалах употребляются выражения, целью которых является  создание эффекта определенного ассоциативного ряда, эмоциональной  синонимии: «мусульмане-террористы», «исламисты — убийцы» и т.д.

Профессор А.В.Пчелинцев  относит данную категорию злоупотребления  СМИ и правонарушений  к  «религиозной диффамации», которая, в отличие  от гражданско-правовой диффамации[19], определяется им как «распространение не соответствующих действительности порочащих сведений по признаку отношения человека и гражданина к религии, а также в связи с реализацией религиозных убеждений как в индивидуальном, так и коллективном порядке»[20].

В качестве видов «религиозной диффамации» А.В.Пчелинцев выделяет «языковую демагогию»  и отсутствие «терминологической корректности», когда журналисты могут употреблять слова  с заведомо негативной окраской в отношении представители определенной религии,  использовать непроверенные слухи, наполнять подаваемый материал эмоциональной составляющей, подчеркивающей  преимущество одной конфессии над другими[21].

Именно эти признаки религиозной диффамации присутствуют в большинстве публикаций, освещавших трагические события в Нижнем Новгороде  в августе 2015 г.

Выражение  «религиозная секта адвентистов  седьмого дня», часто употреблявшееся в  публикациях в российских СМИ в вышеуказанное время, в  смысле диффамации сам по себе является  спорным, хотя коннотационно и носит негативный характер. Термин  «секта» ( понятие было  введено в оборот Постановлением Конституционного Суда РФ от 23.11.1999 N 16-П[22]), как отмечает профессор И.В.Понкин, является прежде всего оценочным суждением и  отказ в праве использовать его может, в свою очередь, являться нарушением конституционных прав и свобод журналиста [23].

Однако контекстуальное использование выражения «секта» в сочетании с основной темой новостного послания – описанием ужасного убийства, порождает его новое значение «секта, членами которой являются убийцы». При этом, новостной  сюжет о преступлении никак  не был связан  с отношением преступника  к другим социальным группам. Преступник  может быть филателистом, яхтсменом, пожарником и т.д. и никакого отношения эти факты  к  факту преступления  не имеют. По аналогии, подчеркивание в  новостном  сюжете, что преступник был, например, мусульманином, не несет никакой функциональной необходимости с точки зрения  информирования о преступлении, а носит характер однозначной  диффамации по признаку отношения к религии.

Кроме того, обращает внимание  тенденциозность такого неуместного контекста. Большинство россиян, как известно,  причисляют себя  к православию. При этом, ежедневно в  России совершается множество тяжких преступлений. Однако, сложно найти журналистский  материал, в  котором  преступник  был  бы поименован   как, скажем «православный грабитель», или «убийца — член Русской Православной  Церкви». Таким образом, в описываемом  случае с Церковью АСД  на лицо — признаки тенденциозной  подачи материала, в которых присутствуют признаки религиозной диффамации, экстремизма, разжигания  ненависти по признаку отношения к  религии и прямое нарушение положений закона о СМИ.

Не случайно, в Решении Судебной палаты по информационным спорам при Президенте Российской Федерации № 4 (138) от 12 февраля 1998 г. указывается, что  «любые публикации, касающиеся деятельности религиозных  организаций, должны быть, выдержаны в деликатной форме, осторожны в выражениях и характеристиках верующих людей»[24].

В свете вышесказанного, по нашему мнению, к  числу  видов  «религиозной диффамации», о которых пишет профессор А.В.Пчелинцев, следует отнести такой  вид  как «не корректный  контекст», который  заключается в употреблении событийно и контекстуально не связанных между  собой  фактов, явлений и понятий, что приводит к изменению первоначального смысла и контекста, и к  «религиозной диффамации».

Согласно статьи 51 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» не допускается распространения слухов под видом достоверных сообщений, а  если такие  слухи  еще  могут явиться  средством  возбуждения  ненависти по отношению к группе  лиц  по признаку  отношения  к религии – это двойное преступление.

В некоторых материалах, описывавших нижегородскую трагедию, журналисты  ссылались на слова бабушки убитых детей, которая  в рамках возбужденного уголовного дела являлась потерпевшей. Однако интервьюированная, которая только что перенесла гипертонический криз, находилась в шоковом состоянии[25] и само по себе  использование сказанным ей с  позиции журналистской  этики было не корректным.

Согласно правил, которыми руководствуются при оказании экстренной психологической  помощи,  пострадавшие в чрезвычайных ситуациях должны информироваться  об основных конституционных правах (на неприкосновенность частной жизни) и  относительно прав СМИ. Так, пострадавшие не обязаны разговаривать с журналистами, позировать для фотографий или предоставлять фотографии для СМИ, имеют право выбирать время и место проведения интервью, отказаться отвечать на вопросы, даже если они уже согласились обсуждать эту тему, перечитать / пересмотреть материал перед тем, как он пойдёт в печать или в эфир, имеют право дать информацию: «для печати» — когда всё, что они говорят, они разрешают опубликовать, «не для печати» — когда всё, что они говорят, не должно стать предметом для публикации (однако надо иметь в виду, что интервью может быть опубликовано недобросовестным журналистом), «только для фона» — когда информация может быть использована без ссылки на источник. В любом случае, пострадавшие должны убедиться, по каким правилам проводится интервью (до того, как ответить на любой вопрос)[26]. Все это, в отношении интервьюированной  сделано не было.

В связи с произошедшей  трагедией, тенденциозно освещенной в  СМИ некоторыми журналистами, президент  Волго-Вятского Объединения «Церкви Христиан-Адвентистов Седьмого Дня» А.В.Синицин,  сделал официальное заявление о том, что обвиняемый  Олег Белов еще 1 декабря 2007 года был исключен из членов религиозной организации за нехристианское поведение и после этого никаких взаимоотношений с ней не имел[27].

Однако, дело совершенно не  в том, был или не был убийца  адвентистом, и если и был, то когда. А дело в том, что освещаемое журналистами  событие, связанное  с  ужасной  трагедией,  не имело никакого отношения  к официально зарегистрированной религиозной  организации. Равно, как  не имело никакого отношения  был ли Белов  болельщиком  футбольной  команды, членом  политической  партии и т.д. Подача материала в  таком  контексте  была  вызвана  исключительно погоней  за дешевой  сенсацией.

На деле  же, произошел явный  смысловой  перенос путем синонимического смешения вымышленного образа  «сектанта» (члена  Церкви АСД) с реальным образам детоубийцы. Как уже  отмечалось выше, не факты захватывают  воображение толпы, а представление этих фактов и способ их подачи, в результате  чего реальные события претерпевают искажения. Благодаря тенденциозной  подаче новостных материалов, содержащих признаки религиозной диффамации в форме «не корректного контекста», был достигнут эффект представления образа «изувера-больного сектанта-адвентиста».  Возникший ложный образы, в свою очередь, мог  вызвать и  другие, не имеющие никакой логической связи, в частности  образ «секты детоубийц адвентистов». А здесь уже обнаруживаются  признаки экстремизма в форме разжигания  ненависти по признаку  отношения к  религии.

Действия журналистов в данном случае, на наш взгляд, могут быть квалифицированы согласно п.1  статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации, как действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам  отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», — наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо лишением свободы на тот же срок[28].

Согласно части б) , в)  п.1, п.2  статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации, те же деяния, совершенные: б) лицом с использованием своего служебного положения; в) организованной группой, — наказываются штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок[29].

У религиозной организации «Церкви Христиан-Адвентистов Седьмого Дня» имеются также   все  основания добиваться  нарушенного права, еще и в  рамках гарантий, предоставленных  п.2 ,п.4, п.5, п.11  статьи  152. Защита чести, достоинства и деловой репутации Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ): «Сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина и распространенные в средствах массовой информации, должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации.   В случаях, когда сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, стали широко известны и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения, гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без уничтожения таких экземпляров материальных носителей удаление соответствующей информации невозможно. Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, оказались после их распространения доступными в сети «Интернет», гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также опровержения указанных сведений способом, обеспечивающим доведение опровержения до пользователей сети «Интернет». Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица»[30].

К сожалению, описываемые  нами нарушения закона  со стороны представителей некоторых СМИ, являются  не единичными, а  отражают общий  уровень не терпимости и ксенофобии, формирующийся в  российском  обществе, увы во многом благодаря  СМИ. И данный процесс угрожает изменением массового сознания  и превращения  общества в  ту  самую толпу, закон для  которой не авторитетен, да  и не нужен.

Андреев Константин Михайлович,

кандидат юридических наук, адвокат Ассоциации адвокатов «Московская коллегия адвокатов «Защита», Епископ ЕЛЦ АИ 

E-mail: andreev.advokat@gmail.com

Нормативно-правовые акты и литература:

  1. Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений./ Принята резолюцией 36/55 Генеральной Ассамблеи от 25 ноября 1981 года.// [элект.рес.] http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/relintol.shtml, (дат.обр. 06.08.2015);
  2. Конституция Российской Федерации»(принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // Официальный текст Конституции РФ с внесенными поправками от 21.07.2014 опубликован на Официальном интернет-портале правовой информации http://www.pravo.gov.ru , (дата обращ.- 06.08.2015);
  3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г №63-ФЗ (в ред. от 13.07.2015) // СЗ РФ.1996.- №25.-Ст.2954// Официальный интернет портал правовой информации (ГСПИ) http://pravo.gov.ru/  (дат. обр. 06.08.2015 );
  4. Гражданский кодекс Российской Федерации (Часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (в ред. от 21.07.2014) // СЗ РФ.1994. – № 32. – Ст. 3301.// Официальный интернет-портал правовой информации (ГСПИ)  http://www.pravo.gov.ru  , (дат.обр. 06.08.2015);
  5. Закон Российской Федерации от 27.12.1991 № 2124-1 «О средствах массовой информации» (в ред. от 02.07.2013)// Российская газета. – 08.02.1992. – № 32. // Официальный интернет-портал правовой информации (ГСПИ)  http://www.pravo.gov.ru , (дат.обр. 06.08.2015);
  6. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»// Официальный текст опубликован в  «Российской газете» от 30 июля 2002 г., No 138-139 (3006-3007).  // [элект.рес.]  http://base.garant.ru/12127578/  (дат.обр. 06.08.2015);
  7. Постановление Конституционного Суда РФ от 23.11.1999 N 16-П «По делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года «О свободе совести и о религиозных объединениях» в связи с жалобами Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления»// [элект.рес.]  http://www.consultant.ru/document/cons_doc_law_25180/ (дат.обр. 06.08.2015);
  8. Решение Судебной палаты по информационным спорам при Президенте Российской Федерации № 4 (138) от 12 февраля 1998 г.// [элект.рес.] http://www.sclj.ru/court_practice/detail.php?ELEMENT_ID=1074&SECTION_ID=157 (дат.обр. 06.08.2015);
  9. Бордик И.В., Матафонова Т.Ю. с коллективом соавторов: Кучер А.А., Алексеенко О.В., Беленчук И.В. , Елокова И.С., Левко О.В., Лернер Т.В., Харбедия К.О. /Экстренная психологическая помощь пострадавшим в чрезвычайных ситуациях. Книга первая, часть первая. Издание четвёртое, переработанное и дополненное, с цветными фотоиллюстрациями. -Москва: 2009. 238 с. // [элект.рес.] http://muz4in.net/news/psikhologija_massovoj_paniki_i_psikhologija_tolpy/2014-02-25-35395 (дат.обр. 06.08.2015);
  10. Гаврилов А. А. Средства воздействия СМИ на общественное сознание в условиях информационного общества [Текст] / А. А. Гаврилов // Молодой ученый. — 2012. — №8. — С. 152-155.;
  11. Гаврилов Е.В. Гражданско-правовая диффамация как гражданско-правовое нарушение //[элект.рес.]   http://www.lawmix.ru/bux/7001 (дат.обр. 06.08.2015);
  12. Герасимова С. А. Телевидение как средство формирования и управления общественным сознанием // Управленческое консультирование. – 2007. – №2. – С. 143 – 148.;
  13. Константин Залесский. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. М.: Яуза, Эксмо, 2005.;
  14. Колодкин Б. В. Манипулирование массовым сознанием: социально-философский анализ // Соцiальна фiлософiя i философiя iсториї: Вісник СевНТУ, Вип. 103: Філософія: зб. наук. пр. – Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2010. С. 24 – 26.;
  15. McLuhan, Marshall. Understanding Media. (Gingko Press, 1964, 2003) p 6.;
  16. McLuhan, Marshall. Letters of Marshall McLuhan. (Oxford University Press, 1987) p254.;
  17. Понкин И.В. Экстремизм: правовая суть явления. – М.: Институт государственно-конфессиональных отношений и права, 2008. – 57 с.// [элект.рес.]   http://refdb.ru/look/1491249-pall.html (дат.обр. 06.08.2015);
  18. Пчелинцев А.В. Религиозная диффамация. Защита верующих от ксенофобии и языковой агрессии/ А.В.Пчелинцев.-М.: ИД «Юриспруденция», 2014.- с.12,55.
Оцените статью
afmedia.ru
Добавить комментарий