Если вам скажут, что таких людей как царь Давид и Гедеон не бывает, расскажите им про Оливера Кромвеля.
Он появился на свет 25 апреля 1599 года недалеко от Кембриджа. Уже после того, как Кромвель стал Лордом Протектором, люди начали выяснять, как располагались планеты в этот час и какие еще небесные знамения сообщали о рождении выдающего человека.Но само по себе его рождение и первые тридцать лет были вполне обыкновенными, о них мало что известно историкам.
Отец Оливера был младшим сыном блистательного, но не родовитого вельможи. Богатство Кромвелей было нажито при Генрихе Восьмом: печально известный Томас Кромвель приходился Оливеру дальним родственником. Судьба младших сыновей известна: ни звания, ни поместья им не доставалось. Кромвели были почтенными людьми и не бедствовали, Оливер получил неплохое образование и поступил в Кембридж. Возможно, потом он еще учился в юридической «школе». В возрасте 21 года он женился на двадцатидвухлетней Элизабет Буше (или Буршир), дочери удачливого торговца, посвященного в рыцари, и стал главой большого семейства, включавших его мать и сестер, потому что отец Оливера умер незадолго до этого.УОливер и Элизабет Кромвель было 9 детей.
О юном Оливере рассказывают, будто он был хулиганистым юношей, совершал налеты на соседские яблочные сады (из бравады, а не от голода). Владельцы пивных заведений предупреждали друг друга криком: «Затворяй двери, юный Кромвель идет!». Кое-кто даже говорил, что он приставал к приличным женщинам на улице самым непристойным образом.При этом в каждой книге о Кромвеле вы прочитаете, что он был из пуританской семьи, пуританской местности, учился в пуританском университете – и все это чистая правда! Но не только пуританские корни повлияли на его будущее посвящение Господу. Где-то между периодом налета на сады соседей и 1638 годом он пережил драматическое обращение, личный опыт встречи с Богом, о котором написал:
«…Господь принял меня в Своем Сыне, и позволил мне пребывать в Своем свете… потому что Он Сам есть Свет…. Да будет благословенно Имя Его за то, что Его свет светит в таком темном месте, как мое сердце. Вы знаете, как я жил. Я жил во тьме и любил тьму, я ненавидел свет, я был первым из грешников. И это правда, я ненавидел все благочестивое, но Бог помиловал меня…»
Даже самым далеким от веры историкам трудно отрицать, что именно этот опыт сделал Кромвеля из неудачника человеком, которого невозможно было остановить. Действительно, в его жизни был период, когда он потерпел серьезное поражение в политической борьбе и вынужден был даже продать все, переехать в другую местность и стать арендатором земли, что было понижением в статусе. Он страдал болями в желудке, был подвержен меланхолиям (то есть депрессии). Он мучился осознанием неосуществленного призвания, ему казалось, что он не сделал того, для чего родился. Рассказывают, будто он видел странные видения: огромный крест посреди города, например. Что он имел откровение о том, что когда-то станет первым человеком в королевстве. Не всему этому можно верить, так как про Кромвеля рассказывают много «сказок». Например, что когда он король Иаков с сыном гостил у дяди Кромвеля, мальчишка Оливер разбил нос юному Карлу. А в Ирландии он стал вообще героем народного фольклора.
Но для Кромвеля все это было неважно. По-настоящему важным для него всегда была его вера и желание служить Богу и своему народу.
Окрыленный своей верой, Кромвель избирается в парламент в 1640 году, прямо перед началом событий, в которых ему предстояла сыграть одну из самых главных ролей.
Историки до сих пор спорят о том, почему началась война короля и парламента. Однажды ученые мужи чуть не подрались из-за этого в эфире одной телепередачи. Были и экономические причины, и политические. Феодальная система уходила в прошлое, наступал капитализм. Карл остро нуждался в деньгах, придумывал новые налоги и требовал займов. Так что было бы неправильным считать, что виной были только церковные дела. Но было бы еще более неправильным утверждать, что церковные дела не сыграли важнейшей роли во всех этих событиях.
Интересное время было тогда в Англии. Церковь была реформирована и с богословской точки зрения была вполне протестантской, но допустить независимости общин властители не желали. Пуритане никогда не отделяли себя от англиканской церкви, они считали, что церковь надо очистить от папизма (само их имя происходит от слова «pure», что значит«чистый, без примесей»). Они хотели сами изучать писание, выбирать себе проповедников, которые бы делились с ним опытом веры, а не читали написанную по указке короля проповедь. Но король Карл I как раз наоборот считал, что он и только он Богом данный глава церкви и хотел выстроить свою церковную вертикаль по данному ему одному Богом праву. Его вера в этом была настолько сильна, что он, как мы знаем, за нее умер.
Кромвель-парламентер все время пытался привлечь внимание к вопросу религиозной свободы. Реформы назначенного королем Карлом архиепископа Лода были ненавистны людям: им казалось, что тот пытается вернуть в Англию католицизм. В стране уже были независимые церкви (квакеры, например, люди пятой монархии), да и сами пуритане понимали, что если король продолжит в том же духе, то их всех ожидает переезд за океан, в Америку.Король был упрям, но и парламент тоже не хотел сдавать позиции. Хотя никто особенно не рвался воевать, о войне с королем в парламенте все время упоминали. В связи вэтим даже кто-то сказал о Кромвеле, который с точки зрения элегантных голубокровных, был плохо одет без вкуса и редко менял воротнички, что если будет война с королем, Оливер станет героем.
Король Карл Стюарт вовсе не был таким злодеем, каким он может показаться на первый взгляд. Скорее он был непрактичным мечтателем, весьма ограниченным в своих возможностях. Он любил свою жену и не имел любовниц, заботился о детях – эти его качества вызывали уважение Кромвеля. Карл родился хилым, и никто не ожидал, что он доживет до взрослого возраста. И хотя он был «не без способностей», ничего особенного не достиг. Все его «свершения» были сплошь маниловщиной. Он был типичным феодалом, который рождается с тягой к охоте, элегантной одежде и, главное, к войне. И все окружающие его люди были из того же теста. Так что когда 22 августа 1642 Карл поднимал знамя войны в Ноттингеме, он и его люди рассчитывали легко разделаться с «этими пивоварами». Однако им предстояло убедиться, что в жилах этих пивоваров тоже течет горячая английская кровь.
С самого начала войны Кромвель принимал активное участие во всех делах парламентской армии. Именно он стал брать на службу «сектантов», потому что понимал, что эти-то будут стоять до конца. Именно из них Кромвель сделал кавалерию, «джентльменов» у него было мало. Его солдаты были высокодисциплинированными воинами, никогда не грабили и не притесняли мирное население. Свободное время они проводили в физических упражнениях, чтении и обсуждении Библии. Поначалу Кромвель настороженно относился к «сектантам», но, съев с ними «пуд соли», убедился в их надежности. В армии тех времен было принято, только одержав победу, бросаться грабить. Кромвель положил этому конец, и уже в битве при Марстон Муре новые порядки доказали свою состоятельность. Рассказывают, что перед битвой у Кромвеля был приступ неудержимого смеха, так что некоторые решили, что у него истерика. Сам же Кромвель, похоже, истолковал это как знак того, что Бог дарует им победу. К этому моменту он не был еще даже вторым лицом в армии, но, по-видимому, слава его уже шла впереди него. Племянник короля принц Руперт, командующий армией, перед битвой допрашивал пойманного противника и особенно интересовался, там ли Кромвель – принц хотел записать на свой счет именно победу над Кромвелем. Когда сам Оливер узнал об этом, то сказал лишь: «Пусть не сомневается, будет ему драка».
Кромвель командовал левым флангом и бился с Рупертом и одолел противника, по словам очевидца «рассеял как пыль». После своей явной победы, он не распустил своих людей, а перестроил их опять — они были готовы продолжать. И вовремя, потому что на правом фланге картина была совсем другая. Здесь уже королевский генерал Горинг теснил Ферфакса, который проявив присутствие духа, смог подать Кромвелю сигнал. Готовые к дальнейшему бою люди Кромвеля бросились в атаку и напали на врага тем же манером, которым те атаковали парламентских солдат, так что, опять же по словам очевидца, кавалерии и мушкетерам Горинга «пришлось снова бороться за победу, которую они уже считали своей». Победа, правда, досталась Кромвелю и все благодаря тому, что его люди сохранили строй и боевую готовность.
Все это прибавило Кромвелю авторитета, но и врагов у него появилось немало. Ему пришлось проявлять свои таланты не только на поле боя, но и в парламенте, где он сумел настоять на создании знаменитой «Армии нового образца». Когда Ферфакс, теперь главнокомандующий, просил парламент оставить Кромвеля в этой армии, то отмечал, кроме прочих достоинств Оливера, что «Бог споспешествует ему».
Кромвель одержал еще много побед сначала под командованием Ферфакса, потом уже в качестве главнокомандующего. Все свои победы (вообще-то поражений за ним и не числилось) он рассматривал как знак благосклонности Бога, и в это нетрудно поверить. Некоторые из них были совершенно удивительными, почти чудесными. Например, в знаменитой битве при Данбаре(1650) армия врага более чем в два раза превосходила силы англичан и позиционное преимущество было на стороне врага, но в итоге всего за два часа Кромвель разбил их, взял 10 тысяч пленных и весь обоз. Три тысячи противников погибли. Невероятно, но Кромвель потерял менее 30 своих солдат.
Кромвель берег своих солдат, заботился о том, чтобы они были обуты и одеты. Да и свое дело он делал «как для Господа», грамотно и качественно. Кромвель вошел в историю как один из самых удачливых полководцев. Но при этом нельзя сказать, что он был просто воякой. Ему не нравилось, что война затягивалась, он понимал, что нужно прекращать лить кровь и переходить к мирному устройству. Кое-где начинался голод, как раз в это время на Земле был период очень сильного похолодания, и однажды лето было таким холодным, что урожая не было вообще.
Войну продолжал Карл. Он хотел во что бы то ни стало, ни мытьем так катаньем, вернуть себе всю власть, потерянную в неудачной войне, и ни на какие компромиссы на соглашался. Но ведь и парламентская армия воевала не для того, чтобы потом отдать все завоеванное королю. Кромвель вел свои переговоры с королем, и, как заметил историк Морис Эшли, если бы Карл согласился на религиозную свободу и хотя бы на некоторые политические изменения, Оливер подержал бы и короля и его детей. В конце концов, всем стало ясно, что король никогда не сдвинется с места, и было принято решение его казнить. С точки зрения законов того времени они не имели на это ни малейшего права: не было еще случая, чтобы народ казнил королей, это короли казнили, кого хотели. Кромвель долго колебался, прежде чем принял решение, но когда принял, то стал настаивать не нем: чтобы остановить войну, нужно было избавиться от Карла.
Но это не единственный прецедент, созданный при участии Кромвеля. Та религиозная свобода, которая сейчас есть во многих странах – это тоже во многом заслуга лично Оливера. Он взял под свою защиту всех, отделившихся от королевской церкви. Свобода совести была его главной целью. Как-то он заявил, что скорее согласился бы видеть живущих среди англичан магометан, чем допустил, чтобы кто-то из ищущих Бога подергался преследованию за веру.
Кромвель стал Лордом Протектором потому что имел огромный авторитет. Его часто представляют жадным до власти простолюдином, стремившимся «из грязи в князи». Мало кто из исторических персонажей среди правителей так не соответствует этому образу. Действительно трудно поверить в то, насколько стремительным был его взлет. Тем не менее несколько факторов говорят против подобных предположений. Во-первых, свой авторитет он заработал, в первую очередь в бою. После МарстонМура одни офицер сказал, что Кромвель самый выдающийся солдат в Европе, а Европа в то время только и делала, что воевала, так что там было много хороших и опытных солдат. Когда Карл был под арестом, Кромвель обнаружил, что дипломатическая почта приходит на его имя, хотя он никаких особенных назначений не получал. Нам это кажется странным, да и самому Кромвелю казалось, однако что тут странного? Феодальная Европа обожала удачливых воинов, а Оливер умел побеждать. Да и «Бог споспешествовал ему».
Тираном по типу Наполеона и Сталина он тоже не был. Он был главой исполнительной власти, со строго ограниченным бюджетом. Парламент выделил ему 200 тысфч фунтов в год.Для сравнения Карл Первый тратил 250 тысяч только на плату прислуживающим за королевским столом. Когда денег не хватало на какие-то важные дела, Кромвель не раз выделял их из своего собственного жалования. Никаких побочный доходов вроде «распила-отката-заноса» Протектор не имел. Его семья нисколько не обогатилась за время его правления. Переехав в Уайтхол «на место» короля, он не поменял людей, служащих там. Даже врач, пользовавший его, был роялистом. Некоторые даже подозревают, что именно этот врач и отравил в конце концов Лорда Протектора. Кромвель разогнал Охвостье Долгого парламента, превратившегося в олигархию, только после многих попыток заставить их делать то, для чего они там и собирались. В своей инициативе собрать парламент из представителей церковных общин (Парламент Святых) он горько раскаивался, назвав это «глупостью». На самом деле, этот парламент вовсе не был так плох. Многие из принятых ими законов потом были приняты уже нормальным парламентом, да и нам с вами они покажутся разумными, а рьяные пуритане из этого парламента, над которыми смеялись роялисты, были уважаемым людьми: успешными торговцами и мелкопоместными дворянами. Кромвель пришел в ужас от того, что они посягнули на частную собственность. С самого начала, когда шло обсуждение среди «революционеров» об отмене частной собственности, эта идея вызывала у Оливера резкое отторжение: он предвидел хаос, к которому могло привести это решение. «Кто тогда хоть что-то смог бы назвать своим?» — вопрошал он.
Кромвель был рад концу войны. Он всегда считал, что человек рождается, чтобы служить Богу и родине, но теперь для этого не надо было далеко уезжать, рядом с ним наконец-то были его жена и дети. Его сын Генри проявил себя талантливым управленцем в Ирландии, дочери выходили замуж. Но в целом он был разочарован тем, как шли дела в королевстве.Нарастал конфликт между армией и парламентом и это был конфликт не принципов, а интересов. Каждый тянул одеяло на себя. Протектор видел свою основную обязанность в том, чтобы обеспечивать общественный порядок и создать условия для тех, кто хотел нормально жить и трудиться. Старший сын Карла все еще надеялся занять трон своего отца, англичане веками жили под властью королей и не могли себе представить ничего другого. Кромвелю не раз предлагали короноваться, и он долго колебался, пытаясь понять, будет от этого толк или нет, но, в конце концов, отказался раз и навсегда. Если бы он стремился только к власти, то должен бы был радоваться жизни теперь. Но Кромвель, наоборот, был очень разочарован. «Все наши победы излили мы в решето» — так выглядела реальность.
Будучи Протектором, Кромвель создал разведку, разработав самолично некоторые принципы, которые и по сей день используют секретные службы во всем мире. Пуритане всегда уделяли много внимания образованию, и Кромвель заложил основание для создания Даремского Университета, который считается третьим после Оксфорда и родного Оливеру Кембриджа.
Вероятно, он смог бы сделать больше, но ему дано было всего несколько лет. Кромвеля часто обвиняют в том, что он был врагом искусства и ханжой, потому что запретил уличные представления. Это вряд ли правда, потому что при нем был оперные премьеры и он сам любил музыку. Запрет распространялся на те шоу, результатом которых были погромы, которые могли бы перерасти в роялистский бунт. За год до смерти Протектора в Лондоне открылся первый шоколадный дом. Пуритане в начале революции завоевали себе славу ханжей, смывая с женщин макияж насильно, при Кромвеле ничего этого не происходило. И католиков при нем никто не преследовал.
В 1658 его здоровье было подорвано возвращением давнишней болезни и мучительной смертью дочери от рака, никто из врачей не мог ей помочь. Кромвель вспоминал, как он страдал, потеряв первого сына и как стих из Библии «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» дал ему веру, чтобы жить дальше. В августе застарелый недуг снова дал о себе знать и Кромвель слег. Обычно все заканчивалось после трех дней лихорадки, и многие надеялись, что Протектор оправится.Видимо, поначалу и он сам не думал о смерти. Но вскоре стало ясно, что его дни сочтены. Кромвель снова мучился осознанием невыполненного до конца долга, повторяя: «Страшно впасть в руки Бога Живого». Он призывал учителей Библии и просил еще раз уверить его в том, что кому один раз дана благодать, тот уже не потеряет ее. В том, что таковая была дарована ему, он ни на секунду не усомнился. В последние дни он успокоился и вновь обрел твердую веру, и даже его валиийский юмор не оставил его. В день его смерти к нему пришли врачи и спросили, какие лекарства он намеревается пить. Он ответил, что ему сейчас не о питье, а о душе думать нужно. (эту фразу трудно перевести с английского буквально и сохранить юмор, она переведена не буквально) Умирая, он тихо молился о том, чтоб Бог не оставил Своей милостью английский народ.
В академических кругах принята версия о том, что Кромвель оставил власть старшему сыну Ричарду.Она наиболее подтвержденная, хотя и взывает сомнения у многих. Вот и крупнейший специалист по Кромвелю в России Татьяна Павлова не принимает эту версию просто на веру. Действительно, в ней много слабых мест. Кромвель с неодобрением относился к образу жизни старшего сына, призывая его оставить праздность и служить отечеству. Его второй сын Генри гораздо больше подходил на роль наследника, были и другие люди, в том числе и из ближайшего окружения и семьи Протектора. Плюс еще какое-то таинственное письмо, в котором он якобы назвал имя преемника, но которое никто так и не нашел. Кромвель был в абсолютном сознании, когда уже знал, что умирает («страшно попасть в руки Бога Живого»), и если другие считают этот страх признаком потери разума, то мы с вами как раз наоборот понимаем, как светел был его разум в это время. Но как из него ни старались вытянуть имя преемника, он упрямо молчал. Считается, что он кивнул в ответ на вопрос: «Так все-таки Ричард»? Никаких письменных документов на этот счет нет. Создается впечатление, что он намеренно не оставил свою власть никому конкретно, а хотел чтобы люди сами решили этот вопрос. Надеялся, что англичане уже доросли до этого. Но в учебниках по истории мы будем читать о Ричарде, пока не найдутся какие-то документы в защиту другой версии. Может, это знаменитое таинственное письмо где-то лежит?
Перед смертью Кромвель послал своего секретаря вызволить из тюрьмы очередного «сектанта». Он всегда руководствовался принципом милости и справедливости и помиловал многих в тот век, когда люд был скор на расправу. Благодарности за это он видел не много, но словно чтобы ободрить его, прямо перед смертью пришло письмо от унитария Джона Биддла с благодарностью за назначенное ему в тюрьме небольшое содержание, которое ему так пригодилось, потому что хотя он и был свободен теперь, найти средства к существованию не мог.
Примерно в это же время в Темзу заплыл огромный раненый кит, он умирал долго и мучительно, его кровь окрасила воду, и зрелище это было зловещее. Люди увидели в этом явный знак. Морской Левиафан пришел возвестить о смерти земного. «Левиафан» был символом чего-то или кого-то действительно великого. Видимо и многие потомки согласны с этой характеристикой: о Кромвеле написано книг и монографий более, чем о любом другом британском правителе. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд, назвавший второго сына в честь Лорда-Протектора, писал своей будущей жене: «Я до боли жажду свободы…. и в памяти моей встает особенно дорогой мне период истории: правление пуритан и Оливера Кромвеля».
Приступая к изучению его жизненного пути, я подозревала, что Кромвель будет мне симпатичен, так как он явно был христианином евангельского толка. Но теперь я могу сказать: он ошеломляет. Я даже не знаю, с кем в один ряд поставить его. Кто-то из его друзей сказал, что он как Атлас держал на своих плечах всю Англию. Не знаю насчет Англии, но на меня его жизнь, его вера, его устремления, его ощущение собственного предназначения, посвящение Богу и своему народу, его отвага, наконец, оказали огромное влияние. Я не мечтаю повторить его биографию (не думаю, что это вообще возможно), но могу сказать с полной уверенностью: если вам кто-нибудь когда-нибудь скажет, что того, что произошло с Давидом и Гедеоном, на самом деле быть не может, расскажите им про ОЛИВЕРА КРОМВЕЛЯ.
Евгения Игнатьева | Все статьи автора
Использованные материалы:
Maurice Ashley, The Greatness of Oliver Cromwell, New York, 1958
Antonia Fraser, Cromwell, New York, 1973
Peter Gaunt, Oliver Cromwell, Blackwell Publishers Inc, USA
Leaders in Battle – Cromwell, Kultur
Веб-сайт ОливерКромвеля (http://www.olivercromwell.org/index.htm ).
Татьяна Павлова. Кромвель. Серия ЖЗЛ.
Katie Whitaker, A Royal Passion, W.W. Norton and Company
Edward Parry»Royal visits and progresses to Wales, and the border counties”
и другие.