Известный в России врач и профессор уверяет, что смерть – это не конец жизни. «Все мои исследования подтверждают, что Бог есть, и наша душа бессмертна», – уверенно заявляет Андрей Гнездилов – ученый и глубоко верующий человек.
Смерть – это не конец и не разрушение нашей личности. Это всего лишь смена состояния нашего сознания после завершения земного бытия. Я 10 лет проработал в онкологической клинике, а теперь уже более 20 лет работаю в хосписе. За эти годы общения с тяжелобольными и умирающими людьми я много раз имел возможность убедиться в том, что человеческое сознание после смерти не исчезает. Что наше тело – это всего лишь оболочка, которую душа покидает в момент перехода в другой мир. Все это доказывается многочисленными рассказами людей, побывавших в состоянии такого «духовного» сознания во время клинической смерти. Когда люди рассказывают мне о некоторых своих тайных, глубоко потрясших их переживаниях, то достаточно большой опыт практикующего врача позволяет мне с уверенностью отличать галлюцинации от событий реальных. Объяснить такие феномены с точки зрения науки не только я, но и никто другой пока не может – наука отнюдь не охватывает всего знания о мире. Но существуют факты, доказывающие, что кроме нашего мира есть мир иной – мир, действующий по неведомым нам законам и находящийся вне пределов нашего понимания. Хочу рассказать вам несколько случаев из своей практики, которые могут развеять все сомнения относительно его существования».
Из комы к святым дарам
В наш хоспис к умирающему пациенту пришел священник, чтобы причастить его. В той же палате находился и другой пациент, уже несколько дней находящийся в коме. Свершив Таинства Причастия, священник направился было к выходу, но вдруг был остановлен умоляющим взглядом этого внезапно очнувшегося от комы человека. Во время причастия он внезапно пришел в себя и, не в силах произнести ни слова, стал пристально и умоляюще смотреть на священника, пытаясь таким образом передать ему свою просьбу. Священник остановился – сердце его отозвалось на этот отчаянный, безмолвный призыв. Он спросил больного – не хочет ли и он исповедаться и причаститься. Больной смог только моргнуть глазами в знак согласия. Священник снова совершил Таинство Причастия и, когда закончил, на щеках умирающего блестели слезы. Когда священник снова направился к дверям и напоследок обернулся, чтобы попрощаться… пациент уже спокойно отошел в иной мир.
Трудно объяснить этот случай совпадением – находящийся в длительной коме человек очнулся именно во время совершения священного таинства. Я не сомневаюсь в том, что душа человека почувствовала присутствие священника и Святых Даров и потянулась к ним навстречу. В последние моменты своей жизни он сумел приобщиться к Богу, чтобы отойти с миром.
Ложка под ковром
Расскажу вам еще одну необычную историю, которая произвела большое впечатление на академика, руководителя Института мозга человека РАН Наталию Петровну Бехтереву.
Как-то попросили меня посмотреть молодую женщину Юлю. У нее во время тяжелой онкологической операции наступила клиническая смерть, и я должен был определить: не осталось ли последствий этого состояния, в норме ли память, рефлексы, восстановилось ли полностью сознание и прочее. Она лежала в послеоперационной палате, и как только мы с ней начали разговаривать – сразу начала извиняться:
– Извините, что я доставляю столько неприятностей врачам….
– Каких неприятностей?
– Ну, тех…. во время операции…. когда я была в состоянии клинической смерти.
– Но вы ведь не можете ничего знать об этом. Вы не могли ничего видеть и слышать, потому что Ваш мозг был отключен и сердце остановилось….
– Да, но то, что со мной случилось, было так реально… и я все помню…. Я бы рассказала Вам об этом, если Вы пообещаете не отправлять меня в психиатрическую больницу.
– Вы мыслите и говорите совершенно разумно. Расскажите о том, что Вы пережили.
И вот что Юля мне тогда рассказала:
Вначале – после введения наркоза – она ничего не осознавала, но потом почувствовала какой-то толчок, и её вдруг выбросило из собственного тела. С удивлением она увидела саму себя, лежащую на операционном столе, хирургов, которые склонились над столом, и услышала: «У нее сердце остановилось! Немедленно заводите!» И тут Юля страшно испугалась, потому что поняла, что это ее тело и ее сердце! Едва она услышала эти страшные слова, как ее мгновенно охватила тревога за оставшихся дома маму и маленькую дочку, ведь она даже не предупредила их о том, что ее будут оперировать! «Как же так, я сейчас умру и даже не попрощаюсь с ними?!» Её сознание буквально метнулось в сторону собственного дома и вдруг, как это ни странно, она мгновенно оказалась в своей квартире! Видит, что ее дочка Маша играет с куклой, бабушка сидит рядом с внучкой и что-то вяжет. Раздается стук в дверь и в комнату входит соседка Лидия Степановна и говорит: «Вот это для Машеньки я сшила платье в горошек, чтобы она была похожа на свою маму». Маша радуется, бросает куклу и бежит к соседке, но по дороге случайно задевает за скатерть: со стола падает и разбивается старинная чашка, лежащая рядом с ней чайная ложка, летит за ней следом и попадает под сбившийся ковер. Шум, звон, суматоха, бабушка, всплеснув руками, кричит: «Маша, как ты неловка!». Маша расстраивается – ей жалко старую и такую красивую чашку, а Лидия Степановна торопливо утешает их словами о том, что посуда бьётся к счастью. И тут, совершенно забыв о случившемся раньше, взволнованная Юля подходит к дочери, кладет ей руку на голову и говорит: «Машенька, это не самое страшное горе в мире». Девочка удивленно оборачивается, но словно не увидев её, сразу же, отворачивается обратно. Юля ничего не понимает: такого еще не было, чтобы дочка от нее отвернулась! Дочка воспитывалась без отца и была очень привязана к матери – никогда раньше она себя так не вела! Такое ее поведение Юлю огорчило, в полной растерянности она начала думать: «Что же происходит?».
И вдруг вспомнила, что когда она обращалась к дочери, она не слышала своего собственного голоса! Что, когда она протянула руку и погладила дочку, она также не ощутила никакого прикосновения! Мысли ее начинают путаться: «Кто я? Меня не видят? Неужели я умерла?» В смятении она бросается к зеркалу и не видит в нем своего отражения…. Это последнее обстоятельство ее совсем подкосило, ей показалось, что она просто сходит с ума…. Но вдруг среди хаоса этих мыслей и чувств, она вспоминает все, что случилось с ней раньше: «Мне ведь делали операцию!» Она вспоминает то, как видела свое тело со стороны, – лежащим на операционном столе, – вспоминает страшные слова анестезиолога об остановившемся сердце…. Эти воспоминания пугают Юлию еще больше, и в ее окончательно смятенном сознании тут же проносится: «Я во что бы то ни стало должна сейчас находиться в операционной палате, потому что если я не успею, то врачи сочтут меня мертвой!» Она бросается вон из дома, думает о том, на каком транспорте бы поскорее доехать…. и в то же мгновение вновь оказывается в операционной, и до нее доносится голос хирурга: «Сердце заработало! Продолжаем операцию, но быстро, чтобы не случилось его повторной остановки!» Дальше следует провал в памяти, и затем она просыпается уже в послеоперационной палате.
Окончательно придя в себя после наркоза, Юля начала вспоминать все, что с ней произошло. Ей очень хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, и, когда я зашел в ее палату, она тут же рассказала о них мне. Выслушав ее взволнованное повествование, я спросил: «Вы не хотите, чтобы я заехал к Вам домой и предупредил бабушку и дочку, что операция уже позади и все у Вас хорошо? Они могут Вас навестить и принести передачу». Она ответила: «Доктор, я была бы счастлива, если бы Вы это сделали». И я поехал к Юлии домой, передал ее просьбу и спросил ее маму: «Скажите, а с 10 до 12 часов – не приходила ли к вам соседка по имени Лидия Степановна?» – «А Вы что, знакомы с ней? Да, приходила». – «А приносила платье в горошек?» – «Да, приносила». Все сошлось до мелких деталей кроме одного: они не нашли ложку. Тут я припомнил подробности Юлиного рассказа и сказал: «А вы посмотрите под ковром». И действительно, ложка лежала под ковром.
Так что же такое смерть?
Мы фиксируем состояние смерти, когда останавливается сердце и прекращается работа мозга, а в то же время, смерти сознания – в том понятии, в каком мы ее себе всегда представляли – как таковой, просто не существует. Душа освобождается от своей оболочки и четко осознает всю окружающую действительность. Этому есть уже немало доказательств, это подтверждают многочисленные рассказы больных, которые находились в состоянии клинической смерти и пережили в эти минуты посмертный опыт. Общение с больными очень многому нас учит, а также заставляет нас удивляться и задумываться – ведь такие необычайные события списать на случайности и совпадения просто невозможно. Эти события рассеивают все сомнения в бессмертии наших душ.
Андрей Гнездилов
Врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии Санкт-Петербургской медицинской академии
Это мне не подходит. Есть другие
варианты?