Равнодушие – это паралич души.
А. П. Чехов
В тот день мы прошли более 15 километров пешком – приблизительно на таком расстоянии от ближайшего населенного пункта раскинулся красавец Учар.
Дух захватывает при виде этого чуда природы, водопада, который, кажется, проистекает прямо с неба: высота его разбега около 160 метров. Лежишь на камушке, греешься, как змейка, смотришь на этот поток и забываешь обо всем на свете… Кто ты, как ты здесь оказался, каким трудным и опасным был путь сюда… Кажется, он не такой уж и неприступный, этот великан, хотя старожилы прозвали его таковым с давних времен.
Учар приберег для нас испытание, оставив его напоследок. Наверное, мы ему понравились, и он решил отложить проверку для очередных туристов.
Серега, высокий и худощавый молодой парень, был в нашей компании главным. Он эти места знает как свои 5 пальцев: отчим постоянно вывозил его летом в Горный. Глядя на то, с какой ловкостью он перепрыгивает с камня на камень, бесстрашно, чуть ли не безумно, отчаянно, не можешь не отвести взгляд в сторону.
Самый большой на Алтае каскадный водопад Учар
Маша с Игорем, тем временем, заканчивали обедать, и никто не услышал, как Серега крикнул: «Оставьте мне еды». Кто знает, было ли им все равно, или они правда не услышали, но пока наш Маугли стремился запечатлеть себя на фоне водопада во всей красе на видеокамеру и выполнял опасные маневры, обед был съеден. Каждый получил свою порцию, а про Серегу забыли. Он был инициатором того, чтобы Игорь повел нас с Машей назад, а сам же еще остался, снять Учар на видео. Целый год его душа тосковала по этому месту.
Мы двинулись в обратный путь. Назад дорога шла как по маслу. Я не «ныла» и не спрашивала, сколько еще впереди, как утром, а скакала, как козочка. Стремление Маши быть в центре мужского внимания и тем самым давление на свободу моего существования привело к тому, что мне было некомфортно, и потому сегодня я держалась от нее в стороне. Игорь шел между двух огней, пытаясь угодить и одной, и другой. То ли из вежливости, то ли по человеколюбию спешил подать руку при сложных перевалах, в труднопроходимых местах (и как это Маша не запустила в него камнем из ревности?).
Сереги все не было. Мы ждали, что он скоро нас догонит. Останавливались, высматривали. Спрашивали у встречаемых туристов, которых настигали в пути, не видели ли они парня в рыжей майке. Нет, не видели. Мы, в самом деле, волновались.
Через три-три с половиной часа мы были уже у входа в заповедник, горы остались позади. А Сереги все не было. Ключи от его машины были у нас. В машине все наши вещи, деньги. Куда же он мог деться?
Каково же было наше удивление, когда группа туристов сообщила нам, что парень, по описанию напоминающий Серегу, находится на стоянке при заповеднике. Я сначала решила, что он пьяный, честное слово. Знакомы мы не так давно, я не знала, выпивает ли он, но именно таким было мое восприятие. Хотелось налететь на него с криками: мы тебя ждали, мы волновались, а ты тут отдыхаешь!… Не успела я раскрыть рта, как поняла, что дело в другом – его организм после таких физических нагрузок был очень истощен, переутомлен. Придя в себя, Серега рассказал, что случилось.
Он перегнал нас бог знает каким путями. И эта нагрузка его очень сильно вымотала. Для того чтобы перебраться на другой берег, к базе, нужно заплатить водителю лодки. Группа рыбаков взяла измученного, еле стоящего на ногах парня с собой бесплатно. Один из рыбаков сразу все понял, только взглянув на него. Не стал задавать лишних вопросов, а принес ему бутылку воды. Купил за свои деньги в кафе. И просто так протянул ближнему.
Серега отлежался, отдышался… Его бил озноб… Остаток вечера он приходил в себя…
На память пришла притча о добром самарянине, описанная в Евангелии от Луки: «Иисус сказал: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же».
Поражала собственная ограниченность и восхищало милосердие того рыбака. Неужели есть такие люди, которые смотрят по сторонам, не зациклены на себе… Сегодня, когда с того момента прошло достаточно времени, я вижу еще глубже, как мало было в моем сердце любви… Кажется, можно простить себе все, но только не равнодушие к ближнему…
У меня есть племянница Наташа. Маленькая девочка лет трех. Когда я с ней вижусь, она все время бегает около меня. Любое мое слово ловит своими глазками. Я для нее авторитет, так сказать. Как часто я слышу от нее: «Лена! Давай я принесу!», «Лена! Давай я помогу!», «Лена! У нас дома это есть! Давай я спрошу у мамы!»… А иногда просто обнимет и скажет: «Леночка…». Эта девчушка, хоть и милая, но долго с ней не могу находиться. Потому что она неравнодушная, потому что она свободна, потому что она наполнена любовью… А я, вроде как, такая деловая, взрослая, мне ни к лицу эти телячьи нежности. В последний раз я видела ее полтора года назад. Хочется верить, что сегодня мне было бы приятно провести с ней побольше времени.
Где же та черта, переходя которую, мы перестаем быть детьми и превращаемся в рабов равнодушия… В детстве все дни напролет проводили на улице, мама в десять вечера выходила и кричала нам с сестрой: «Лена, Вика, домой!». А нам так не хотелось домой, хотя там ждала на столе жареная картошка и холодное молоко. Прыгали, бегали, расшибали коленки в кровь. А с годами все меньше двигательной активности как физической, так и душевной. Меньше жизни, меньше свободы, меньше любви – больше зацикленности на себе.
Я глубоко убеждена, что в сердце ребенка напрямую входит Бог. Благодать в сердце ребенка производит любовь в действии. И потому дети именно таковы – огоньки, вызывающие всеобщее изумление. Иисус Христос сказал: «…пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него».
Эти слова можно отнести к ребенку внутри каждого из нас, той части нашей личности. Нужно позволить ей дышать, а не сидеть в затхлости всю жизнь. И как в комнату, где очень душно, врывается ветер, так и в сердце человека… Это переживание верующие называют рождением свыше. Когда в моей жизни случилось это событие, я написала эти дорогие для меня строки:
Мне грустно оттого, что радость мимолетно
В мой дом попала, крыльями звеня.
Прошла насквозь зашторенные окна,
Наполнив воздух отсветами дня.
Завороженная, я с изумленьем
Смотрю на красоту вокруг себя,
Наполненная красочным цветеньем,
Украшенная бликами огня.
Боюсь моргать и засыпать боюсь я,
Ведь радость может просто улететь…
А впрочем, лучше ею наслажусь я
И буду улыбаться, жить и петь.
Весь мир для меня стал иным… Это не значит, что я стала вдруг хорошей, нет – внутри меня родился новый духовный человек. Старый, плотской остался. С сильнейшим эго и скверным характером. Но цель жизни христианина – вытеснить его, ветхого человека в себе, новым, духовным, исполненным благодати. Неравнодушным.
Очень много людей можно назвать хорошими. Помогают друг другу, душевные. Но мотивы их такого поведения известны только им самим. Может быть, ими управляет тщеславие, желание иметь хорошую репутацию, быть «хорошими». Может, это корысть, расчет. Есть такие слова: «Великим может стать каждый… потому что каждый может служить. Чтобы служить людям, необязательно иметь высшее образование. Необязательно правильно ставить ударение в словах. Все, что нужно, – это сердце, в котором есть благодать. Душа, в которой действует любовь» (Мартин Лютер Кинг).
В Библии сказано, что в последние времена по причине умножения беззаконий во многих охладеет любовь. Наш век индивидуализма настолько разобщил людей, настолько сконцентрировал их внимание на себе любимом, что мы просто не привыкли смотреть по сторонам… И потому такие люди, как тот рыбак, так бросаются в глаза… Мы можем учиться в институте, читать много литературы, занимать активную позицию в обществе, путешествовать, увлекаться всем подряд, забивать каждый час своей жизни новыми и новыми делами, но если в этом всем не будет любви, то мы – медь звенящая или кивал звучащий…
Знание упразднится, а любовь никогда не перестает.
В основе равнодушия лежит эгоизм, желание защитить себя, оборонить себя от неприятностей. Ключ к победе над своим эго – в принятии любви от Бога в свое сердце, сохранении и возрастании в ней. Постепенно тебе приходит осознание прежних заблуждений. Ты понимаешь, что судя другого, согрешаешь, потому что считаешь себя выше, лучше его. Это гордыня. Любить – значит не отворачиваться от человека, а идти к нему навстречу, для того чтобы понять и обратить его взгляд на истину в каком-то вопросе. Мои тексты, в которых я раньше судила, вызывают у меня такое отторжение… Вообще меняется отношение к слову… Это болезненно, но останавливаться не хочется.
«Если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном». Нет ничего важнее стремления видеть небо отверстым, видеть любовь Небесного Отца и жить так, как Он заповедал. Паралич – он на земле, он от этого мира. А любовь… она не от мира сего.
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Лена Шумилова
